«Любовь живет три года: год страсти, год нежности, год скуки», - я предпочел бы никогда не слышать жестокое наблюдение француза Бегбедера. Чтобы не пытаться ни опровергнуть его, ни подтвердить...
Год первый. «Я не могу без тебя...»
С того момента, как я ее увидел, ничто уже больше не имело особого значения. Бродил вдоль стеллажей книжного магазина, выбирая бумажную компанию на несколько вечеров. А они с подружкой хихикали неподалеку, разглядывая книжицу с гламурной ересью светской львицы. У полок с фантастикой отирались два мужичка, оба бородачи в допотопных очках и свитерах а-ля «все барды презирают стиль». Один доставал с полки «фолиант», вслух зачитывал рецензию, а компаньон озвучивал вердикт - «берем» или «поставь на место».
Вскоре и я, и незнакомки заинтересовались любителями фантастики. Еще бы, рецензии могли «зацепить» даже мертвого: «На планете не осталось ни одного дерева, ни одной чистой реки, ни одной живой птицы и зверя, и лишь один-единственный человек» Я сдержанно улыбался, девушки, не скрываясь, прыскали со смеху, а бородачи деловито складывали «добычу» в объемную сумку. На одной из рецензий программа дала сбой, и оценщик запротестовал: «Не, Валер, эту не надо, эта вообще ни о чем. Сюжет нереальный». Мы с девчонками переглянулись: а раньше разве были сплошь факты и правдоподобие?..
Она взглянула на меня, коснулась ладонью щеки, зажмурилась и звонко захохотала, дескать, мы в одной команде. Вот тогда-то я и понял, что пропал, попал, и так далее, любое слово из мужского лексикона, обозначающее стихийный личные интерес — в самый раз. И окончательно убедился в этом в кафе, куда пригласил подружек, ошалев от отчаянной смелости...
Через пару месяцев она перебралась ко мне. Полки в ванной дрогнули под нашествием тюбиков и баночек, в холодильнике поселились невиданные йогурты, мой кот получил в подарок веселенький ошейник и даже не мяукнул, когда она нацепила на него обновку...
А по ночам я лежал, обессилевший и счастливый, и не понимал, как мог раньше жить без нее. Откуда взялось это щемящее чувство? Когда я научился заботиться, когда меня стало волновать, тепло ли ей в новых сапожках, мрачнеть, стоило ей чихнуть? Мне вдруг появилось дело до того, что читает моя красавица. Однажды уткнулся в страницу и обнаружил дивное: «О, Лолита, огонь моих чресел...» Хохотал до хрипоты, пока она не отняла томик Набокова и не отвесила подзатыльник. А я обиделся: как она не понимает, что хочу отвлечь ее от откровений безумного дядьки? Ведь сам страдаю от тех же симптомов!.. Почему она не видит, что дергаюсь, стоит ей погрузиться в задумчивую молчаливость? И все мои сомнения можно было развеять только одним способом, днем и ночью, когда угодно... Прав был невыносимый Бегбедер: первый год — год страсти...
Продолжение в комментах